Любовь – подарок Рождества … а не дары поверженного царства.
Заповедь Первая о любви к Богу обращена не к церкви и не к нации … Она целиком и полностью обращена непосредственно к человеку и требует от него не только полного и ясного отчёта перед самим собой о том, КАКОЙ Бог близок его сердцу, уму и самой сути его, но и накладывает на человека личную ответственность за свой выбор.
Можно, конечно, сослаться на традиции и в целом социальное окружение, но сам ВЫБОР Бога совершается внутри себя самого в зависимости от собственный устремлений и предпочтений.
19 Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,
20 но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,
21 ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
(Матф.6:19-21).
Вроде бы всё просто и понятно: не думайте о земно, временнОм … думайте о вечном и устремляйтесь к Богу, в Царствие Его.
9 Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
10 В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал.
11 Пришел к своим, и свои Его не приняли.
12 А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими,
13 которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.
14 И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.
15 Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня.
16 И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать,
17 ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа.
18 Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.
(Иоан.1:9-18).
Любовь к Богу Воплотившемуся Словом Своим – Истиной = Бог есть Любовь и ради нас на Крестные страдания пошедшему, очевидно, отличается от любви к богу, жертвующему своим сыном. Поэтому именно исполняя Заповедь Первую человек и определяется КАКОГО Бога он исповедует Богом своим: Распнувшегося ради нас … или пославшему на смерть Крестную. Если нам близок Бог Любящий нас, то «доказательство» Любви мы «выстраиваем» сами в своём сознании.
Бог, пославший на Крест сына своего, очевидно, требует от нас такого же послушания, смирения и терпения скорбей … более того, такой бог способен послать на смерть … именно такой бог нужен власть предержащим …
Бог, доказавший Свою Любовь Воплощением, Крестом и Воскресением дарит нам ЖИЗНЬ, Рождая Духом Святым в душе нашей дух человеческий … и люблю я именно такого Бога.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
